ТРОТ. ГЛАВА 47 – ЙОЛЬ (YULE)

ТРОТ. ГЛАВА 47 – ЙОЛЬ (YULE)



“Ехал Хедин (Heðinn) домой из леса в вечер под Йоль и встретил женщину-тролля. Она ехала на волке, и змеи были у нее удилами. Она предложила Хедину сопровождать его. «Нет!» — сказал он. Она сказала: «За это ты заплатишь, когда будешь пить обетную чашу!» Вечером стали давать обеты. Привели жертвенного вепря (sonargöltr). Люди возлагали на него руку и давали обеты, выпивая обетную чашу… “

“Песнь о Хельги, сыне Хьёрварда”(HelgakviðaHjörvarðssonar, пер.А.Корсуна)

Среди всех важнейших праздников наших предков, Йоль был самым значительным, самым священным и наиболее исполненным силы. В течении тринадцати ночей Йоля все миры встречаются в Мидгарде, боги, богини и мертвые свободно путешествуют, тролли и альвы приходят в дома людей, и те, кто близки к Иному Миру могут оставить своё человеческое естество, что бы стать всадниками Дикой Охоты или оскорейя (oskorei, поездка Асгарда), оборотнями или воплощением различных существ, которые бродят по земле во время Йоля. Но Йоль так же время величайшего празднования и радости, ведь на Йоль весь род, живые и мёртвые, собирается вместе, с уверенностью, что как Солнце восстаёт из периода глубочайшей тьмы, так когда-то подобное же возрождение ждёт и нас. Не случайно, что Йоль сохранил больше языческих обычаев, чем любой иной праздник: и полено Йоля, и вечно-зелёное дерево тоже являются залогом того, что пути нашего народа переживут долгую тёмную зиму и ярко засияют снова.

Традиционно Йоль длится тринадцать ночей, которые зовутся в Гемании Weihnachten- Священные Ночи (wih-nights – в англосаксонской традиции, ср. русское Святки). Эти тринадцать ночей – пограничное пространство между старым и новым годом, грань, где миры пересекаются. Всё, что случается между первым заходом солнца и последним восходом на Йоль – могущественнее, чем в любое иное время года: это время, когда Вирд (Wyrd) может быть изменён, когда устанавливается судьба.

В древности, по крайней мере, у англосаксов, Йоль начинался в ночь перед солнцестоянием (либо 19, либо 20 Декабря, в зависимости от года, что легко определяется по справочникам), которую Беда (Bede, Беда Достопочтенный) называет Ночью Матери (англ. Mother-Night). Название наводит на мысль, что эта ночь была особо посвящена идис (idises, на старосеверном – дисы) и, возможно, Фрийе (Frija, прим. принятая в Троте континентальная форма имени Фригг), сегодня мы мыслим эту ночь как закрытую внутрисемейную, которую проводят дома друг с другом и духами. Эта ночь проходит под руководством матери семейства (англ. house-mother, мать дома), которая представляет все женственные сущности, что заботятся о своих потомках.

Самая могущественная из ночей Йоля – собственно ночь солнцестояния, самая длинная ночь года, когда все существа, которые бродят во тьме свободнее всего и людская власть на этой земле слабеет. Слово “Йоль” (Yule) – первозданно-древнее и значение его темно, оно могло бы происходить от корня, означающего "колесо"; "время радости"; "поворот года", "время жертвы", или возможно "слепое (темное) время (де Фрис, Словарь, стр.292, (deVries, Wörterbuch, p. 292); Асгейр Блондал Магнуссон, стр.433, Толковый словарь (ÁsgeirrBlondalMagnússon, Órðsifjabók,p. 433)). Это – ночь, когда должно было гореть йольское полено и бдить стража, это – ночь, когда приносились самые священные клятвы. Не к добру быть одному этой ночью, ибо для одиночки тролли и мёртвые – компаньоны, в лучшем случае, рискованные!

Период Йоля заканчивается на “Двенадцатую Ночь” (на самом деле это Þrettándi, “Тринадцатая ночь” на старосеверном), которая приходится на 6-е января в христианском исчислении (отсчитывая с 25-го декабря), но для нас, как правило, она выпадает на канун 1-го января (считая с 19-го декабря). Как первый день нового года, этот день сам является днем орлёга (ørlög, персональная судьба человека), и то, что сделано и сказано в этот день будет определять весь приходящий год. Нет священного пира (symbel, священный ритуальный пир) могущественнее, чем проводимый в полночь во время “Двенадцатой Ночи”, нет исключения и для слов, произносимых, что бы оставить шрам или принести горе.

Следует так же упомянуть, что по некоторым предположениям на Севере на самом деле справляли свой Йоль позже, чем христиане (см. Клизби-Вигфуссон, Исландско-Английский словарь, стр.309 (Cleasby-Vigfusson, AnIcelandic-EnglishDictionary, p. 309)), однако насколько позже – материал для догадок. В Норвегии “двенадцатый день” Йоля или “День Кнута” (13 января) рассматривался как конец праздничного времени ( Фейльберг, Йоль, II, стр.303 (Fejlberg, Jul, II, p. 303)), и де Фрис считает, что “в языческие времемна Середина Зимы (англ. Midwinter) выпадала примерно на 14 января (История религии, II, стр.305 (Religionsgeschichte, II, p. 305)). Современные асатруа, однако, склонны предпочитать промежуток Солнцестояние – Новый Год.

Из старосеверных источников нам известно, что Йоль, понимался особенно как время принесения клятв на священном кубке(исл. bragarfull, “лучшая зравица”(тост или кубок), произносилась на ритуальном или погребальном пире, с обетом совершить нечто) и священном вепре (исл. sonargöltr, жертвенный кабан), как рассказывается в приведенной в начале раздела цитате и описано более подробно в саге о “Хёрвер и Хейдреке” (HervararsagaokHeiðreks, 9 ), где йольский кабан особо упоминается как животное Фрейра (или, в другом манускрипте, Фрейи (прим. перев. – упоминание Фрейра/Фрейи есть в “Саге о мудром конунге Хейдреке”, 10, которая является одним из вариантов вышеупомянутой саги.)). В это время все клятвы священны – соблюдение их является мерой оценки поклявшегося среди людей и богов/богинь, их нарушение призывает злую удачу и служит причиной худшего позора среди людей – Ночь Йоля освящает их.

Здравицы, обсуждаемы в разделе “Священный пир” ("Symbel") так же были частью традиционного северного празднования, “Сага об Оркнейцах” (Orkneyingasaga) описывает питье minni(здравиц/тостов, провозглашаемых в память) – даже следом за христианской мессой. Как обсуждается ниже, Йоль был и временем, когда странные вещи часто случались, и величайшим праздником года. Это было время, когда должен был сохраняться мир: известны выражения jólafriðr(Йольский мир) и jólagrið (Йольское перемирие/пощада).

Мощь времени Йоля видна и по тому факту, что сами боги/богини называются “йольн” (jóln, существа Йоля ) в “Перечне Халейгов” (прим. -Háleygjatál, 16, генеалогическая хвалебная песнь в честь ярла Хакона Могучего) Эйвинда Погубителя скальдов (Eyvindrskáldaspillr). Следует отметить, что Кристофер Арнольд (Christopher Arnold), писавший в 1674г., упоминает “духов и не добрых и не злых, которые особенно пребывают в воздухе в период рождения Христа и называются 'Juhlafolker', что значит Йольский народ (англ. Yule-folk) в Лапландии” – название, которое подозрительно напоминает старосеверное jóln. Он так же описывает, как саамы совершают жертвоприношения, при которых берут долю еды в священные дни, складывая её в куски бересты и делая небольшие кораблики, оснащенные парусом и рулём, в которые они заливают немного жирной подливы. Они подвешивают такие кораблики перед домом, чтобы роящиеся кругом Йольские хозяева (англ. Yule-host) имели, что есть. (Мейсен, “Рассказы о неистовом Воинстве и Диком Охотнике”, стр.134 (Meisen, SagenderwütendenHeerundwildenJäger,p. 134)). Это вполне может быть заимствованием из северных обычаев, в которых корабль играл столь большую роль как знак путешествия между мирами. Хотя древние источники не упоминают суда как сакральные вместилища (за исключением контекста похорон), это выглядит вполне соответствующим общим представлениям наших предков.

Из всех богов/богинь Водан наиболее соответствует времени Йоля, действительно, одно из его хейти (исл. heiti, замена имени) - Йольнир (Jólnir, Йольский). В “Пряди о Хальвдане Черном”(Halfdanar þáttrsvarta) из “Книги Плоского острова”, отрывок “Саги об Олаве Трюггвассоне” (Flateyjarbók, ÓláfssagaTryggvasonar)) Один появляется как старый финн королю Хальвдану на Йольские праздники и заставляет исчезнуть все продукты. Хальвдан пытает его, пока его сын Харальд (позднее Харальд Прекрасноволосый (Haraldrinnhárfagri)) сперва не просит своего отца отпустить старика, а затем освобождает его сам. Харальд отправляется с ним, пока они не приходят в место, где пир продолжается, именно туда попала исчезнувшая еда, затем спутник предсказывает Харальду, что тот должен стать единственным правителем Норвегии, когда придёт время. Это ещё одно упоминание, свидетельствующее, что Одина особо почитали язычники в период Йоля.

Всю зиму, но особенно во время двенадцати ночей Йоля, Водан появляется как лидер Дикой Охоты. Ареал распространения различных форм “Воданова Воинства” простирается от Швейцарии и до Швеции включительно. Хотя различные исторические фигуры или герои местных легенд (например, Дитрих Бернский в Германии, Датский короли Вольдемар и Христиан II, Френсис Дрейк в Англии) называются в этих легендах, производное от корня wodявляется наиболее общим, представляется вероятным, что это – один из древнейших аспектов бога, если не самый древний. "Oden" пояляется в Швеции и Дании, но не в Норвегии, где процессию ведёт Гуро Руссерова (GuroRysserova (Гудрун “Саги о Вёлсунгах”, Guðrúnиз Völsungasaga) и её супруг Сигурд (Sigurðr) (прим. – в энциклопедии “Скандинавской мифологии” на русском языке имя предводительницы передаётся как Гуро-рисса или Рейса-Рова) – который не смотря на имя "Sigurd Svein", то есть Молодой Сигурд и то, что все варианты рассказа о нём повествуют про его раннюю смерть, описывается в норвежских легендах о Дикой Охоте как ужасающе старый и дряхлый до слепоты, так что когда ему требуется взглянуть, глаза его приходится открывать при помощи крюка. Этот старик с плохим зрением не имеет ничего общего с Сигурдом Сигмундссоном, но имеет загадочное сходство с божественным покровителем Сигурда, древним Одином (Óðinn), который так же известен под именами Билейгр (исл.Bileygr – Плоховидящий), Херблинди (Herblindi , Слепой воин, Слепой хозяин), Твиблинди (Tvíblindi, Дваждыслепой), Хельблинди (Helblindi, Смертельнослепой), что приводит к обоснованной догадке, что норвежская народная традиция могла заменить имя бога именем героя.

Человеческая сторона Охоты обсуждалась в разделе “Мужская инициация” (Man-Making). Из легенд ясно, однако, что к Охоте принадлежат фактически мертвые. В Страсбургской хронике (StrassburgerChronicle) за 1516г. описывается, что женщина видела среди воинства своего мужа, чья голова была разбита в куски во время войны; поэма Ганса Сача (Hans Sach) "Daswutendheerderkleinendieb" (1539) описывает вод-полчища (англ. wod-host) в жутких подробностях, включая воронов, взмывающих высь, чтобы выклевать глаза мёртвых, пока в конце “там не появился повешенный в тот же день, что все ещё имел глаза и меня видел”. Вовлечение в процессию людей, неисполненных Вода(прим. речь оwod, состоянии исступления, вдохновения и пр.) в кавалькаду Воинства может быть опасно: Хроника фон Зиммернов (ZimmerischeChronik, прим. - южнонемецкая фамильная хроника семьи фон Зиммерн (Швабия), написана между 1558 и 1566гг. Фробеном Кристофом фон Зиммерном (FrobenChristophvonZimmern)) сообщает, как один человек перевязал призрака и сделался больным, пока другой отвечал охоте с тем же результатом. В Померании (Pomerania, северная Германия) и Вестфалии (Westfalia, северо-западная Германия) Охота преследует путников до смерти.М.Ландстад(M. Landstad) цитирует рассказ Телемарка(Telemark) про Асгардсрейд (Aasgardsreid), оставляющий мертвых висящими там, где они пили Йольский эль. “Он был одет как житель Нуммедаля (Nummedal, юго-восточная Норвегия) и имел серебряные пуговицы. Асгардсрейд поднял его в Нуммедале и перенес вдаль, и они, по-видимому, мчали его столь грубо, что его разорвало.” (“Северные народные исповеди” 13, стр.20 (Norskfolkeminnelagsskrifter13, p. 20)). Мотив живого человека, поднятого полчищем духов и перенесенного куда-нибудь особенно распространён в Германии и Норвегии. Любопытна форма этой темы, уникальная для Норвегии, когда речь идёт о людях, подвергающихся своего рода непреднамеренному разделению души и тела, которое лежит, будто мёртвое, в то время как их душа путешествует с oskorei, как описывает Ланстад: “Она упала обратно и пролежала целую ночь, как если бы была мёртвой. Было бесполезно трясти её, поскольку Оскорей увлек её.” Женщина затем пробуждается, что бы сообщить, как она мчалась с Воинством “так что пламя било из-под лошади” (стр.15). В Померании запирают двери для защиты детей, что бы их не унёс Охотник, в Бохуслане (Bohuslän, Швеция) говорили, что “Один (Oden) едет по воздуху и берёт разные создания и детей с собой”. В Дании мы видим два противоположных представления: в домах, что построены вдоль “дороги короля Вольдемара” должны быть открыты двери, что бы Охота могла свободно проехать (прим. – двери длинного дома располагались на торцах), но так же бытовало поверие, что двери должны быть заперты, так как визит “Одена” (“Oden”) приносит несчастье. Де Фрис считает, что исходное представление состояло в том, что проезд Вод-Полчищ мыслился приносящимблагословениеи лишь после христианизации Охота стала рассматриваться как орда демонов ( “Водан и Дикая Охота”, стр. 50 (WodanunddiewildeJagd, p. 50).).

Как сказано в разделе “Мужская инициация”, приношения пищи и питья были часто оставляемы для Охоты. Так же, как и ужас, Воинство Вода приносило плодородие полям: рассказывается о норвежских “Йольских парнях” (jolasveinar), что зерно будет расти так же высоко, как они сумеют подпрыгнуть над землёй. Северное заклинание Последнего Снопа так же свидетельствует об этом: “Вод, даем твоей лошади нынче корм. Нынче чертополох и тёрн – в следующем году отменное зерно” (прим.пер. – в оригинале – “черотополох и колючки”, не именно тёрн). Де Фрис (DeVries) комментирует это следующим образом “(Водан) связан со временем Йоля, в которое он приходит на землю со своей свитой эйнхериев, ведя подвластных умерших в их прежние жилища… Они приносили удачу и благословение, но особенно благословляли урожай… Полчища мертвых, скитающихся в это время в полях и лугах, должны были мчаться вперёд в подобной мистической связи: их лидер Водан так же обладал властью над добрым урожаем” (“Водан и Дикая Охота”, стр.51 (WodanunddieWildeJagd, p. 51)).Это было истинно как для полчищ духов, так и для одержимых Водом людей, которые резвились в их масках.

Тесно связан с этими верованиями скандинавский обычай изображения ряжеными Йольского козла (англ. Yule-buck) – козлиной головы на па палке, которую носит из дома в дом молодой парень в меховой накидке и при этом всячески дурачится. Его приход мог означать добрую или дурную удачу, но во многих общинах его встречали с пением и танцами. Тем не менее, Йольский козёл был фигурой скорее устрашающей, чем забавной, одна быличка в Дании рассказывает о девушке, которая осмелилась танцевать с ним в амбаре в полночь, когда он ожил и стал бить её палкой, пока она не умерла. (Симпсон, “Скандинавские народные истории”, стр.80-81 (Simpson, ScandinavianFolktales, pp. 80-81)). В Норвегии и Швеции, где так же были ряженые, Йольский козёл тоже кажется полностью сверхъестественным существом, лишенный костей и крови, с волосами, достаточно длинными, что бы спрятать его ноги, в прежние дни он прятался в кухонном подполе и должен был получать на Йоль пиво, шнапс (водку) и кашу, чем его удерживали от разрушений в доме. В Сондморе (Søndmøre, Норвегия) его называют могильным (или курганным) козлом (англ. Howe-buck) и, как считается, он обитает в могильных курганах, в Швеции во внезапных недомоганиях во время Йоля обвиняют именно этого козла (Фейльберг, Йоль (Fejlberg,Jul)). Так же иногда говорят, что “Новогодний козёл” заберёт того, у кого не будет новой одежды в это время.

Йольский козел может быть связан с козлами Тонара (и как мы помним, в Германии “Санта-Клаус” иногда правит повозкой, запряженной двумя козлами), либо же он может входить в круг понятий той же дикой мощи смерти и плодородия, которую мы наблюдаем в Дикой Охоте. В святочном представлении в Оланде (Øland, Швеция) участвуют двое людей, “отец” и “сын” вместе с “козлом”, которые попеременно поют, заключая сделку на жизнь “козла” и рог. В конце третьей строфы в “козла” “стреляют”, он падает и лежит как мертвый. Затем его покрывают красным и белым плащом, последний стих сообщает, что “козёл” встаёт. трясёт бородой и скачет, одновременно ряженый, его изображающий, поступает как описано. В другой версии красным плащом накрывают козла перед убийством, затем – синим плащом (поскольку козёл был серым), затем белым (поскольку он был мертвым), затем золотым, потому что Йоль близко, и прежде чем его утащат прочь солить, он встаёт и трясёт бородой (Фейльберг, Йоль, II.стр.231-32 (Fejlberg,Jul, II, pp. 231-32)). Это подозрительно близко к легендарному описанию козлов Тора, которых можно было зарезать и съесть, а затем вернуть к жизни взмахом божественного Молота.

Козлов, сделанных из соломы, больших и маленьких, можно увидеть во время Йоля повсюду в Дании и Швеции. Общее украшение святок в этих странах – небольшой венок из соломы с маленькими подвешенными соломенными же козликами на нём. Эти творения - особенно большие, чьи бороды сделаны из колосьев ячменя и пшеницы – воплощают всё ту же связь смерти и плодородия. Козёл сам по себе довольно зловещее животное, и как показывают козлы, запряжные в повозку Тора, они способны, подобно лошадям и вепрям, путешествовать между мирами.

Хотя Последний Сноп был обычаем праздника Урожая, специальные связки так же выставлялись во время Йоля “для птиц” – иногда на вершинах фруктовых деревьев. Этот обычай бытовал в Норвегии, Швабии, и на крайнем юге Германии (Фейльберг, Йоль, I, 143 (Fejlberg, Jul,I, 143)).Так как Последний Сноп особо связан с духами мёртвых, как и практика вывешивания даров на деревьях, возможно, что эти вязанки – “Снопы Йоля” сперва служили дарами богам/богиням и духам, которые могли являться принять их в форме птиц (особенно ворон и воронов?).

Наравне с Воданом Охота имела так же женского лидера Перхту/Берту (Perchte/Berchte)или Хольду (Holda), которые, как уже говорилось в разделе “Фрия” (Frija), вполне могут быть германскими сохранившимися аспектами Фрии, что оказались позабыты в северных рассказах. В народных процессиях в Верхней (Южной) Германии, ряженые в масках назывались "Perchten". Были как уродливые, так и прекрасные "Perchten" – первые носили маски зверей и чудищ, вторых украшали фантастические наряды. Красивые часто раздавали подарки, в то время как безобразные бегали и скакали в неистовстве. Подобно норвежским “Йольским парням” (jolsveinar), чем выше "Perchten” могли прыгнуть и чем более дико они кричали и носились вокруг, тем большее благословение они приносили местам, куда являлись (Де Фрис, “История религии” , I, стр.451(deVries, Religionsgeschichte, I, p. 451)).

В более мягком варианте младшие мальчики из родни могли бы переодеваться “Йольскими парнями” и обходить собравшихся с какими-то символами благословения – возможно, сухими колосьями с зерном – которые они должны были б раздавать в обмен на деньги или конфеты, как делают девушки – “ведьмы Остары” на празднике Остары.

Воинство Вода – не единственное сборище призраков, что бродит во время Йоля. Всевозможные мёртвые и немёртвые пересекают границу. В “Саге о Греттире” (Grettissaga) Глам (Glámr) встречается с существом, которое убивает его и становится причиной того, что он, в свою очередь, превращается в ужасного мертвеца-драуга (исл.draugr), явления призраков в “Саге о людях с Песчаного Берега” (Eyrbyggjasaga, LIII-LIV)так же происходили на Йоль. Тролли совершенно обычны в это время, особенно в Исландии, но и во всей Скандинавии есть множество рассказов о компаниях троллей, которые вламывались в дома людей, что бы отпраздновать свой собственный праздник, отправляя хозяев-людей прочь. В “Саге о Хрольвве Жердинке” (Hrólfssagakraka) женщина-альв является к королю Хельги на Йоль, и он зачинает от неё дочь, которая со временем становится причиной смерти Хрольва. Альвы курганов особенно активны в это время, и их часто видят путешествующими от холма к холму, те, кто посмотрит внимательно на холмы и камни, где они живут, может увидеть, как они празднуют и пляшут на Йоль.

Христиане тратили много времени, что бы уберечься от Воинства Вода и других существ, что приходят в период Йоля. Фейльберг описывает, как норвежцы помещают кресты над всеми дверями своих домов и амбаров кидают сталь во все источники и колодцы (“Йоль”. II, стр.141-42 (Jul, I, pp. 141-42)), как кресты из соломы, рябины и других материалов были общераспространенными, и ножи клали лезвием вверх на подоконниках и дверных косяках (II, стр. 64,69(II, pp. 64, 69).Исландцы, однако, сохранили обычай, который, вероятно, был ближе к древнему: обычай “приглашения альвов в дом” (bjóða álfumheima). Хозяйка дома должна была подмести везде, затем зажечь свет по всему дому, где могла быть тень. Затем она выходила и обходила вокруг жилища, некоторые говорят, что три раза, и говорила: “Те, кто хочет прийти – приходите, те кто хочет остаться – останьтесь, те кто хочет идти – идите, но мне и моим не вредите” (Komi þeirsemkomavilja, veri þeirsemveravilja, ogfari þeir, semfaravilja, mérogmínumað meinalausu) (Арни Бьернсон, Йоль в Исландии, стр. 138-39 )" (ÁrniBjörnsson, Jól á Íslandi, pp. 138-39)). Это та форма обычая, что рекомендована верным. Для тех же, кого беспокоят тролли и злонамеренные призраки рябина и знак Молота Тора являются наилучшей защитой от таких существ.

Многие умершие, однако, на праздновании Йоля встречались весьма доброжелательно: особенно важно было одарить домашних духов-домовых (томте, ниссе, кобольдов, или как вы их предпочитаете называть) их порцией еды и пива, и возможно, табаком на сей раз. Но более всего бытовало поверье, что умершие возвращаются проведать своих потомков в свой старый дом и посмотреть, что бы всё делалось правильно, и большой проблемой было, что бы все их устроило. Во многих домах в Норвегии кровати оставлялись для духов, а живые родичи оставались спать на йольской соломе на полу, в Борнхольме (Bornholm, Дания) было очень важно оставлять на ночь пищу на Йольском столе (Фейльберг, “Йоль”, II, стр.9(Fejlberg, Jul, II, p. 9)). Не только умершие приглашались в дом, но и народ выходил проводить свои обряды, посвященные им, практика совершения приношений на курганах продолжалась в Швеции ещё в этом столетии (прим. – имеется в виду время написания данной редакции книги, 20в.)

Фруктовые деревья играли особенно важную роль во время Йоля. В “Книге сельской жизни Старой Англии “(CountryLifeBookofOldEnglishCustoms) Рой Христиан (RoyChristian) рассказывает как в Кархамптоне (Carhampton) и других деревнях Западной Стороны (англ. - WestCountryvillages) в Старую Двенадцатую Ночь (17 Января) “селяне собирались в круг вокруг большой яблони в выбранном саду. Кусочки тостов, впитавшие сидр вывешивались на ветвях для малиновок (англ.robin, возможно – дрозд или пенка), которые представляют “добрых духов” дерева. Предводитель пирующих произносит заклинание и стреляет залпом из ружья, паля по веткам, что бы спугнуть злых духов. Затем дереву произносят здравицу сидром и побуждают песней приносить больше фруктов” (стр.133). В Дании народ выходил на улицу и тряс фруктовые деревья, затем обвязывал соломенные ленты или венки вокруг их стволов: таким образом они гарантировали хороший урожай фруктов на будущее лето (“Северная крестьянская религия”, стр.39 (Nordisk Bondereligion, p. 39)). Шведы разбрасывали крошки и остатки от Йольского угощения вокруг своих плодовых деревьев (Фейльберг, “Йоль”, I, стр.201(Fejlberg, Jul, I, p. 201)). Когда мы вдумаемся в значение яблока и плода вообще, это становится не слишком странным: для плодовых деревьев особым признаком была жизнь через смерть, яблоко воплощало надежду на возрождение и семя, приносящее душу в род. Приносящие плоды деревья таким образом рассматривались как почётные члены семьи – как Семейное Древо (англ. Bairn-Stock – букв. Детский Ствол) – в это священнейшее из всех времён. Те, у кого нет плодового или орехового дерева для пирушки, должны подвешивать яблоки на свое Йольское Дерево и провозглашать здравицу подобным же образом.

Специальное, очень крепкое пиво варилось для Йольского времени – пиво, которое многие небольшие европейские пивоварни ещё делают, - крепчайшее пиво в мире “Санниклаус” ("Sanniklaus") с 13,5% крепости, которое готовят только на Святки. Варится пиво, что пьётся на Йоль, должно бы, будь это возможно, несомненно, после Зимних Ночей. Однако крепкое пиво имеет тенденцию требовать более длительной выдержки в бутылке, чем лёгкое. Пиво, которое действительно сварено во время Йоля, полно магической силы и может быть использовано в течении года всякий раз, когда возникнет нужда в особой магии формирования Вирда, что присуща Йолю.

Украшение домов зеленью – иначе говоря, ветвями вечнозелёных растений, - весьма традиционно. Суеверие, что приносить домой зеленые ветви до 21декабря – к несчастью, вероятно, произошло от того, что этот день был языческим праздником, и следовательно, только язычники украшали дом, готовясь к нему (в противовес христианам, которые праздновали четырьмя днями позднее). Вечнозелёные растения, конечно же, символизируют жизнь, что проходит даже через тёмную часть года, когда все другие деревья стоят нагими. Приносить их ветви в дом так же мыслится как действие, которое служит приглашением альвам, идис и другим родственным духам, остролист, как считается сегодня, особо близок альвам курганов. Вместе с яблоней, тис – самое значительное дерево Йоля, но ветви его не следует приносить в помещение, если у вас есть дети или домашние животные, так как его кора, ягоды и иглы все очень ядовиты. Токсины тиса так же, как предполагается, могут попадать в виде испарений в воздух от тепла, из чего следует, что иметь много тисовых веток в закрытом нагретом помещении может оказаться неудачной идеей. Тем не менее в “Английских праздниках” (TheEnglishFestivals) Вислер (Whistler) цитирует описание Кольриджем (Coleridge) 1798г. немецкой семьи, в которой приносили огромную ветвь тиса в дом, на ней устанавливали горящие свечи и раскладывали подарки под нею (стр.29). Омела является подходящей весь сезон, когда легко осуществляется переход границ между мирами, но, как и в предыдущем случае, стоит помнить, что ягоды её очень ядовиты.

Дерево Йоля является южно-немецким обычаем (почти несомненно имеющим языческие корни), который достиг Скандинавии только в последнем столетии. Эдред Торссон (EdredThorsson) напоминает, что это дерево первоначально было подобно живому Родовому Дереву, которое было всего лишь срезано и принесено в дом, когда стало небезопасно вешать на деревьях дары альвам и идис прилюдно. Ранее упомянутое описание даров лапландцев для “народа Йоля” позволяет выдвинуть следующую теорию: дерево было центром священного праздника, средством свершения жертвоприношения богам/богиням и духам так же как и само было могущественным существом, которому приносились жертвы. В современном Асатру многие видят в дереве Йоля дерево семейное (англ. kin-tree – дерево родни), точно так же многие рассматривают его как воплощение Мирового Древа, так что иногда увенчивают его орлом и помещают змея или дракона у его подножия.

Особенно подходят для того, что бы повесить их на Йольском дереве яблоки, орехи и нитки клюквы, маленькие изображения лебедей, лошадей и других священных животных, и как говорилось выше, небольшие кораблики. Печенье или некрупные хлебцы в форме животных тоже весьма подойдут для вывешивания как дары священным существам. Не так давно было принято прикреплять свечи на ветки ёлки. Это всё ещё иногда делается в Германии, но это довольно опасно, особенно если иметь дело со срезанным деревом в доме, так что такая практика не рекомендуется: обычные электрические гирлянды служат своей цели достаточно хорошо. Практика класть подарки семье под Деревом Йоля в доме так же возвращает нас к самым ранним упоминаниям обычаев, связанных с деревьями.

В Скандинавии центром праздника Йоля (особенно до того, как был принят немецкий обычай ставить дерево) был венок Йоля, многие семьи обладали железными венками с держателями для свечей, бывшими фамильными сокровищами, и их оплетали ветками вечнозелёных деревьев. Круглый венок мог мыслиться как изображение годового круга и, возможно, со свечами, зажженными по окружности – как солнечное колесо. Кроме железных венков были так же венки из сосновых веток и/или соломы. Верные приняли этот обычай: в начале времени Йоля мы часто делаем венки с вечнозелеными ветками, яблоками, орехами и тому подобными символами мира и доброй удачи, в которые при желании можно вплести и благословения, записанные рунами на тонких бумажных полосках. Эти венки затем сжигаются в Двенадцатую ночь. Вислер упоминает, что пока Йольское дерево было немецким, “Святочная ветвь” (англ. Yule-Bough), огромная висящая сфера или полусфера вечнозеленых веток с кольцом качающихся на ней яблок, была характерна для Англии (стр.44-47).

Предполагалось, что на Йоль все работы прекращаются; в разделе ”Фрия” мы говорили о запрете на занятие прядением в течении Священных Ночей. Особенно, предполагалось, что не должны крутиться никакие колёса – ни ручные жернова, ни мельницы и ни им подобное. Это, вероятно, имеет отношение к большому значению Солнца и Солнечного Колеса для праздника Йоля. В продолжении этих двенадцати дней так же мы проводим время внешне обычным образом и свободны от потребности в непрестанных словах: ночи Йоля - это время отдыха для ума и тела, пока душа достигает богов/богинь.

Специальные булочки пеклись на Йоль: традиционные формы включают кабанов, солнечные колёса и переплетённых змей – все они использовались в 17столетии и, вероятно, на самом деле источником их было языческое время (“Северная крестьянская религия”, стр.40 (NordiskBondereligion, p. 40)). Специальное блюдо из рыбы “лютфиск” (прим. англ. lutefisk, готовится из сушеной или вяленой рыбы, которую 5-6 дней вымачивают в холодной сменяемой воде, затем варят, тушат и т.д.) является традиционным норвежским продуктом на Йоль. Большинство людей норвежского происхождения, евших его в дни молодости, считает его совершенно необязательным. Важно, тем не менее, то, что еда и напитки на Йоль не ограничены: кто бы ни пришёл, он должен быть накормлен до отвала, к гостям более всего дружелюбны в это время (когда путешествуют боги/богини и духи), чем в любое другое время года. В Швеции праздничный стол украшался двумя “Йольскими курганами” (англ. Yule-howes), один ставился для мужа и один для жены Большой сыр клался снизу, затем две “Йольские Булочки” неравной величины, сверху пирамида увенчивалась короной из пшеничного теста, на которой сидел “голубь мира” на яйце со стеблем ячменя в клюве – символ того, что у крестьянина должен быть изобильный год. Стол украшался по краю ветвями деревьев с подвешенными кренделями и нанизанными на концы яблоками. Прочие домашние тоже получали “свои курганы”, хотя и не столь впечатляющие как хозяин и хозяйка. С третьего вечера Святок до их третьего дня, в День Нового Года и Двенадцатую Ночь “Йольским курганам” полагалось лежать на большом столе и обретать особую силу во время празднования Йоля. Таким образом Йольский хлеб получал способность исцелять болезнь. В Халланде (Halland, провинция на востоке Швеции) julgalt или Йольский кабан, выпечка в виде кабана, клался на вершине “кургана” c установленным на нём яблоком, другой традиционной короной была кольцеобразная выпечка с тремя красивыми красными яблочками (Фейльберг, Йоль, стр.182-183 (Fejlberg, Jul, I, pp. 182-83)). Такие вещи демонстрируют формирование Вирда: положив их как часть праздника, что бы разделить с богами/богинями и духами, хозяева дома получают уверенность, что они обретут богатый и радостный год.

В Швеции Святочный кабан был особенно важен: часто это был большой ржаной или пшеничный хлеб в форме хряка, до полутора футов длиной (прим.- 45,72см), весь целиком с глазами, ноздрями и щетиной. Он делается днём в первый день Святок, мать дома вырезает солнечное колесо на нём и кладёт пред местом отца дома, накрытого белой тканью. Едят его в день Нового Года или день трех Королей (прим. - волхвов, христианский праздник Богоявления, 6 января), но одна часть должна была быть отложена и потом разделена между пахотными быками в первый день весенних работ, другая же сохранена до следующего Йоля (Фейльберг, Йоль, стр.192 (Fejlberg, Jul, I, p. 192)). Этот кабан был явно сохранившимся напоминанием об исходном жертвенном вепре, sonargöltr, на котором приносились клятвы в языческие времена. В Вастерготланде (Västergotland, провинция на юге Швеции) свиная кожа натягивалась на кусок дерева, муж должен был класть руку на неё и клясться быть хорошим отцом и добрым мужем, и жена и слуги должны были давать аналогичные обещания. Для тех, кто не держит и не режет своих собственных свиней, подобный Йольский хлеб или замена кабана – наиболее практичная альтернатива жертвенному кабану прежних дней.

Собаки и кошки ели тоже, что и люди в это время, и собак полагалось держать в доме (“Северная крестьянская религия”, стр.40 (NordiskBondereligion, p. 40)), возможно потому, что их лай на множество призрачных существ, которые бродят ночами Йоля, считался плохой вещью.

Множество связанных с огнём обычаев являются весьма важными для времени Йоля. Самым известным, разумеется, будет Йольское полено, которое должно гореть всю ночь, пока кто-то выполняет роль Йольского стража и хранит его. Частички Йольского полена сохраняются весь год и, как считается, приносят удачу, через год новое полено должно быть зажжено с кусочком старого. Этот огонь в тёмную ночь воплощает вечно-живой огонь клана и души, вечно-пробивающуюся надежду миров. В наше время те, у кого нет каминов, в которых полено могло б гореть всю ночь, используют большую (24-х часовую) свечу, предпочтительно черную, пурпурную или темно-зеленую. “Сага о Хаконе Добром” в “Круге Земном” (Hákonarsagainsgóða, XIV (Heimskringla)) рассказывает нам, как чаши для священных здравиц проносились вокруг огня (прим. - в русском переводе “Посредине пиршественной палаты горели костры, а над ними были котлы. Полные кубки передавались над кострами, и тот, кто давал пир и был вождем, должен был освящать полные кубки и жертвенные яства.”). Гримм (Grimm) считает, что, возможно, это было неотъемлемой частью германских обычаев, касавшихся приношения напитков богам/богиням (Тевтонская Мифология, II, стр. 628 (TeutonicMythologyII, p. 628)). Венок со свечами и сжигание венка Йоля уже обсуждались, Гримм приводит подобный обычай Франконии (Franconian, область на юге Германии), когда поднимали на вершину фургонное колесо, обмотанного соломой, которое зажигали вечером и скатывали вниз так, что оно выглядело похожим на Солнце, спускающееся с неба (II, стр.627) – хотя большинство приводимых им примеров Солнечных Колёс являются частью празднований Мидсаммера.

Согласно норвежской традиции, первый человек, который встанет утром Йоля должен принести прочим шнапс (водку или акавит) в постель (Фейльберг, Йоль, I,стр. 154 (Fejlberg, Jul, I, p. 154)). Это весьма напоминает обычай “Люси”, когда увенчанные коронами со свечами девушки приходят с булочками и кофе или глоггом (gløgg), который обсуждался в разделе “Фрия” ("Frija"), эти традиции вполне могут оказаться связанными.

Когда время Йоля заканчивалось, существовало много обычаев “изгнания Йоля”. Если какое-то пиво оставалось в бочонке, его следовало выпить как “глоток на сон” (англ. sleep-draught, ср. русское “на дорожку”, “на коня” и т.д.). Йоль мог прогоняться колоколами или хлестанием березовыи прутьями. Это служило знаком окончания священных ночей и возвращением к обычной жизни), это так же прогоняло любых троллей и привидений, которые могли б захотеть остаться, после того как прошло их время.



Перевод Традис источник http://www.liveinternet.ru/community/3949836/post379937306/